Монахини могут входить в святый алтарь для возжигания свечей и лампад, для приведения в порядок алтаря и для метения его.1)
Наш перевод сделан по тексту Афинской Синтагмы. В Кормчей данное правило св. Никифора изложено так, что монахиням возбраняется входить в алтарь: «не подобает инокиням входити во святый алтарь, ни вжигати свещи…»2). В Арменопуловой канонической Ἑπιτομή текст такой же, как и в Афинской Синтагме3). Нам неизвестно, откуда в славянскую Кормчую вошел означенный перевод данного правила св. Никифора; во всяком случае, нам кажется, что воспрещение монахиням входить в алтарь, как сказано в Кормчей, гораздо лучше отвечает каноническому учению православной церкви, чем разрешение, содержащееся в правиле по тексту Аф. Синтагмы, Арменопулову, также и Пидалиона4). Основанием для нашего мнения может служить довод, который мы привели, следуя Зонаре, в толковании 44-го лаодикийского правила. А подтверждением нашего мнения служит, полагаем, и тот вопрос афонских монахов, который поставлен Константинопольскому Собору при патриархе Николае III, почти 300 лет спустя после патриарха Никифора: может ли и монах входить в алтарь? Собор, как ниже увидим, ответил, что монах может входить в алтарь. А если в XII веке понадобилось чтобы собор решил вопрос, может ли и монах входить в алтарь, то для монахинь это, нам кажется, само собой было ясно, а именно – что не могут; имея же в виду предписание 44-го правила Лаодикийского Собора, нам кажется непонятным, как в IX веке константинопольский патриарх Никифор разрешает монахиням то, что в XII веке патриарху Николаю предстояло разрешить относительно монахов. Вследствие всего этого нам кажется, что текст настоящего (15) правила Никифора более правильный в нашей Кормчей, т.е. в том греческом манускрипте, с которого оно переведено для Кормчей, чем текст вышеупомянутых греческих изданий.
Вероятно, настоящее правило позволяет монахиням входить в алтарь не во всех вообще церквях, в которых присутствуют мужчины (ведь это неприлично), а в своих монастырях.
Смотри также VI Всел. 69.