При . . . . . . храме в Москве освободилось место диакона. В качестве кандидата явился протодиакон иноепархиальный и к тому же несколько лет как уклонившийся в обновленческий раскол. Протодиакон отнюдь не скрывал своей принадлежности к обновленчеству, но ни отец настоятель . . . . . . храма, ни кто другой из его сослуживцев и прихожан не сочли подобные канонические препятствия заслуживающими внимания и преспокойно допустили протодиакона до служения и до причащения, ограничив все дело лишь тем, что протодиакон частным образом исповедался у одного из тамошних священников.

Большинство причта означенной церкви - академики, они не могут не знать церковных правил. По церковным же правилам никто из иноепархиальных не может совершать богослужения в данной епархии без благословения местного архиерея. Главное же, пресвитеру совсем не дано права принимать в общение отлученного клирика и снимать лежащее на нем запрещение (обновленцы все под запрещением). Полномочия на это имеет только архиерей в своей епархии. Между тем отец настоятель и его сослуживцы признали не только излишним дожидаться канонического решения архиерея, но не потрудились обратиться к своему архиерею хотя бы просто за советом по этому делу или с извещением о том, что у них происходит. И все это делается не в какой-нибудь отдаленной деревне полуобразованными людьми и в сотне верст от архиерейской кафедры, а здесь, в Москве, в получасе езды от архиерея, и людьми с академическим образованием. К архиерею они не считали трудом являться, и даже неоднократно, когда шел вопрос, например, об оставлении за ними их квартир. Теперь же, когда дело коснулось святыни алтаря и Святого Таинства Тела и Крови Господних, у служителей алтаря не нашлось ни времени, ни средств, а главное, желания затруднять себя поездкой. Невольно приходят на память слова Господни у пророка Малахии священникам, бесславящим имя Господа. «Чем мы бесславим имя Твое? . . Тем, что говорите: “трапеза Господня не стоит уважения”. . . и когда кривое, слепое или хромое приносите в жертву, не худо ли это? Поднеси это твоему князю, будет ли он доволен тобою?» (Мал. 1, 6-8). Не думаю, чтобы в отношении не только «к князю», но и к любому из своих более или менее влиятельных прихожан отец настоятель и его сослуживцы позволяли себе столь явное пренебрежение. Тем более неожиданно и неприлично с их стороны пренебрежение к святыне Господней.

Что касается степени канонической виновности каждого из участников происшедшего, то я нахожу, что менее всех виноват сам протодиакон. Он поступил так, как научили его те, на ком лежала обязанность разъяснить ему требования канонов. Притом протодиакон не поколебался, когда вскрылось дело, исполнить все, что полагалось по правилам. Поэтому я не вижу оснований налагать на протодиакона какое-либо новое взыскание.

Вина отца настоятеля . . . . . . и протоиерея . . . . . . (исповедавшего принимаемого) и прочих священнослужителей, совершавших богослужение при участии протодиакона, кратко может быть формулирована как самочинное вступление в молитвенное и евхаристическое общение с отлученным от общения и как допущение его действовать «яко священнослужитель». За такое нарушение церковного чина они подлежат (согласно 10-му правилу Святых Апостолов) запрещению, а за допущение к священнослужению - даже и извержению из сана (по Апостольскому правилу 45-му). Принимая, однако, во внимание, что происшедшее у . . . . . . произошло на почве нашей общей канонической малосознательности и крайней расшатанности церковной дисциплины повсеместно, и во-первых в Москве, нахожу возможным ограничиться в отношении помянутых выше виновных лишь настоящим выяснением их весьма серьезной вины и поставлением ее им на вид и предлагаю им немедленно очистить свою совесть пред духовником и представить мне от него свидетельство о своей явке. Считаю излишним предупреждать, что оказываемое в данном случае снисхождение отнюдь не оградит кого-либо от строгого взыскания по канонам в случае повторения подобных нарушений в будущем.

(Журнал Московской Патриархии №7-8 1932 г.)