ПАТРИАРХ ГЕРМОГЕН — ВЕЛИКИЙ ПАТРИОТ ЗЕМЛИ РУССКОЙ
Среди сонма великих имен героев прошлых веков, жизнь свою положивших за Родину, одно имя, овеянное особым величием и глубоким трагизмом, невольно приковывает внимание.
Имя это — Святитель Гермоген, Патриарх Московский и всея Руси, смертью запечатлевший свой удивительный подвиг за спасение Родины.
Подвиг этот, совершенный в эпоху, казалось бы, столь отдаленную и такую отличную в политическом и историческом отношении от нашего времени, имеет, однако, при всем различии глубокий интерес и актуальное значение именно для нас, так как отдельные черты жизнеописания Святителя, кроме общей высоты и героичности, являют собой поразительное сходство с некоторыми событиями наших дней.
Сведения о первой половине жизни Святителя скудны. Лишь предположительно можно назвать 1530 г. годом его рождения; очевидно, он был сверстником Иоанна IV и современником Макария Велико-го, составителя Великих Четьих-Миней. При нем совершались такие знаменательные события нашей истории, как присоединение царств Казанского, Астраханского и Сибирского, а во внутренней жизни страны издание Судебника, созыв первых земских соборов и большого церковного собора — «Стоглава».
Современники называют Святителя «адамантом» за несокрушимую твердость воли, указывают, что он «зело премудростью был украшен и в книжном учении изящен». И други, и недруги согласно утверждают, что он был широко образованный человек, отличавшийся столь большим ораторским дарованием, что «языком единым со усты, яко мечом противные немилостивно посекая и подати их без ответы пред ногами си сотворяя». Сохранившиеся до нашего времени грамоты Святителя обличают высокую душу, проникнутую цельно религиознофилософским миросозерцанием и патриотизмом, ясный ум, логическую мысль и умение ее выразить литературно. Образованнейший пастырь, он был причастен не только к составлению летописей своего времени, но известен также как автор стихир и канонов Казанской иконы Божией Матери, св. Гурию и Варсонофию, первосвятителям казанским. Известный тропарь Казанской иконы Божией Матери «Заступнице усердная», отличающийся глубоким вдохновением, принадлежит также его перу. На патриарший престол Святитель был призван на склоне дней, маститым старцем, в лихое, смутное время, когда голод, внутренние нестроения и политические потрясения расшатали страну и поляки, пользуясь нашим доверием, коварно вторглись в наши пределы и осадили Смоленск.
Они действовали хитростью и подкупами, страхом и обманом, прикрываясь пышными речами, соблазняли народ подметными грамотами, в коих обещали мир, законность и всякие блага, лишь бы русские не воевали против них и приняли бы их владычество мирно. А сами пядь за пядью вооруженной силой занимали землю нашу и проникли в самое сердце — Москву. Не напоминают ли деяния поляков в то глухое древнее время чью-то подлую, столь знакомую нам тактику? Не напрашивается ли сама собою некая параллель? В самом деле, разве в наше время Гитлер действует не в том же духе лестчем? Разве мы нe были очевидцами коварного и внезапного вторжения его в наши пределы? Мало разве потратил он слов в своих листовках, или, как сказали бы во времена Святителя Гермогена, подметных грамотах, ведя ласковые облыжные речи, пытаясь убедить нас, что воюет с нами ради нашего же блага и что мы должны сложить оружие и принять его владычество мирно, одновременно захватывая в свои жадные лапы область за областью наши цветущие земли и подбираясь к самому сердцу — Москве?
В те далекие времена, среди общего шатания умов и предательства, многие прельщенные, кто из корысти, а кто от недомыслия и усталости, готовы были перейти на сторону поляков, и лишь патриарх Гермоген, один из немногих разгадал истинные намерения хитрого врага — ополячить и окатоличить Русь — и имел силу духа и бестрепетное мужество восстать на защиту Родины и веры. Не сломили его воли ни темница, ни угрозы, ни муки голода, ни самая смерть. Полетели во все концы грамоты, в которых он пламенно убеждал народ не итти к самозванцу, не верить полякам, крепко стоять за веру и собираться в ополчения — освобождать родную землю от врага, а всех перебежчиков во вражеский стан как вероотступников и изменников Родине предавал проклятию.
В этом прозорливом разоблачении врага и умении найти правильный курс церковному кораблю заключается великий урок и историческая параллель нашей эпохе. Ибо как тристат с лишним лет назад, так и теперь, с высоты патриаршего престола раздалось твердое и властное слово, претящее отлучением перебежчикам в стан врага и клеймящее их не только изменниками Родине, но и вероотступниками. Как тогда, так и теперь разгадан, не скрылся за крестами и льстивыми речами истинный лик врага — страшный лик антихристов — со всем его арсеналом— ницшеанством, сверхчеловечеством и язычеством. Мудрым и своевременным словом указано всем истинным чадам Церкви, что немыслимо для христиан быть под знаменами антихриста, что надлежит употребить усилия, может быть, героические, чтобы стряхнуть с себя хищные лапы грабителей.
И мы верим, что, как встарь призыв патриарха Гермогена был подхвачен всей землей и могучим усилием Родина освободилась от захватчиков, так и теперь, движимые истинным патриотизмом и верой, мы (победим лютого врага, и светлый день засияет в нашей родной земле.
Т. М. БОГОСЛОВСКИЙ